Тени забытых предков

   1966 – СССР (95 мин)

     Произв. Студия им. Довженко

     Реж. СЕРГЕЙ ПАРАДЖАНОВ

     Сцен. Сергей Параджанов и Иван Чендей по мотивам одноименной повести Михаила Коцюбинского

     Опер. Юрий Ильенко

     Муз. Мирослав Скорик

     В ролях Иван Миколайчук (Иван), Лариса Кадочникова (Маричка), Татьяна Бестаева (Палагна), Спартак Багашвили (Юрко, колдун), Николай Гринько (пастух), Леонид Енгибаров (немой Мико).

   Действие происходит в Карпатах в неопределенном, но далеком прошлом, и разделено на части, озаглавленные: «Иван и Маричка»; «Полонина»; «Одиночество»; «Иван и Палагна»; «Будни»; «Рождество»; «Завтра весна»; «Колдун»; «Корчма»; «Смерть Ивана»; «Pieta». После церковной службы отец молодого Ивана бьется с соперником, который убивает его топором. Кровь заливает экран, по которому проносятся тени красных коней, скачущих во весь опор. Мысли Ивана заняты не столько смертью отца, сколько дочерью убийцы Маричкой. Повзрослев, возлюбленные планируют пожениться, несмотря на вражду их семей. Теперь, к большому отчаянию и стыду матери, Иван должен работать слугой на горных пастбищах. Он просит Маричку дождаться его: он вернется с приходом весны. Маричка хочет разыскать его в горах и, пытаясь спасти овцу, падает в горный поток и погибает. Ивану крайне одиноко, он чахнет и стареет на глазах. Палагна – женщина, горячо желающая его, – женит его на себе. Старухи моют Ивана, готовя его к свадебной церемонии, после которой супругов оставляют одних, скрепленных ярмом, с повязками на глазах. Под Рождество Иван жалуется, что Палагна до сих пор не родила ему ребенка. Та же в деревне нагишом призывает духов подарить ей потомство. Некий колдун укрощает бурю, бушующую на окрестных землях. Он замечает Палагну и овладевает ею. В корчме Иван и колдун сходятся в яростной схватке. Колдун накладывает чары на Ивана, и тот, заколдованный, бродит в горах. Призрак Марички ведет его за собой к смерти. Те же старухи, что мыли будущего мужа перед свадьбой, теперь омывают его тело. Как велит обычай, все носятся вокруг, гроба, и тот содрогается в такт.

   ►  Параджанова мало интересуют сюжет и драматургия. Чтобы отвечать его целям, фильм должен быть похож на самодельное украшение, в многочисленных гранях которого отражаются фольклор, обычаи, повседневные ритуалы, сознание и бессознательное целого народа: в данном случае, карпатских гуцулов. Часто камера вдруг начинает метаться во все стороны, словно время поджимает и не дает чинно завершить эти поэтические и этнологические поиски. Фантасмагория, по-эстетски тщательно отточенная Параджановым, обладает странной и драгоценной красотой, которая частично порождается изобразительной и музыкальной достоверности фильма. Еще дальше в поисках формы Параджанов зайдет в Цвете граната , 1969 – фильме-украшении, полностью лишенном связи с классической драматургией и вообще с какими бы то ни было формами драматургии. За независимость духа и крайний эстетизм автор постоянно подвергался гонениям.